Очарование и красота идеи, заполнившей разум и душу, не единожды  проходят проверку реалиями жизни - идеи, соединившей в себе сияющим нимбом совокупность мечты человеческой о райской жизни и исторический  опыт разумного существования, сознательного  жизнетворения,  идеи, объединившей естественное и сверхъестественное, идеи единства  материи, эфира  и сознания человека - природной истины. Проверка  эта - не испытание идеи, а испытание человека. Эволюционный взрыв уже реальность, ветер разрушения - это энергия распада канонов и высвобождения живой силы, дремлющей в тисках  незнания и скорбной покорности чьей-то воле.  Не море топит корабль  -  топит ветер, и нет безвыходных путей, а есть беспочвенные направления.  Есть сила духа в противовес слабости веры. Есть опыт - ”сын ошибок трудных” и есть сила знания. Но перед глазами трепещет реальность и явь сознания пугает пропастью, в которую  можно шагнуть, отрешаясь в трудностях. Адское терпение не в том, что холодно, но в том, что есть теплое, внешнее, а не твое пока еще только рождающееся.  И хватит ли сил для этих родов?  Согреешь  ли  своим теплом хотя бы себя, не говоря о ближнем своем? Успеешь ли?

Впитывая в себя идею реальной бессмертной жизни на Земле человек волен быть созерцателем её развития. Позиция наблюдателя  хороша в  одном: можно переждать грехи других, мотивируя это не суть важно какими объяснениями, и только. Влиять на процесс здесь можно только в одном - ускорять собственный распад, и в первую очередь душевный, тем самым помогая обществу. Человек волен быть и активным действующим катализатором эволюции.

Здесь рождается духовное зрение, зрелость, и гораздо быстрее и значимее. Готовят платформу вторые,  первые пытаются на ней развернуть свою  философию и потребление.  Для реалиста факт остается  фактом -  деятельность  великих подвижников истории созерцателями осознавалась лет через 100-150.  Из нашей русской истории это видно по Ломоносову и Пушкину.  После  их ухода  почти  сразу  разрушались академии и лицеи, теряя  моторную точку жизненной активности. Да, идеи рожденные ими, жили в людях, но их авторы опередили амеб цивилизации своим реальным делом, светлым  духовным подвигом служения людям да трудовыми руками, реализовавшими волновую силу своего разума.  Главное было  не столько в результатах их дел, сколько в устремлении их душ и сердца. Их эволюция в отличии от амеб опережена на столетия.  Почему же природа не сохранила их тела в действии?  Не  для амеб же конечно, хранить, а для них самих? Видно груз  мертвецов, тянущих живое, был очень силен,  это было их - мертвецов бессилие,  а не слабость духовных реалистов. Это бессилие порождало смерть, сворачивалось в инволюции.

Сила Иванова и его идеи. Прежде всего, в потрясающей перспективе и глубине. Диапазон, охватывающий центр Вселенной и самую глубину  Земли  в единстве и неразрывности  с сутью и телом человека -  это  мощная  энергия пространства им постигнутая, а взгляд в бесконечность времени - абсолютная победа над врагом. И это реальная практика жизни, где метод - закалка.

Он не был созерцателем, он рождал ветер перемен и гасил ветер страстей человеческих. Эти потоки сошлись в каждом из нас: и тех,  кто  его  знал,  и  тех, кто его ещё не узнал. И не пафос звучит в словах об Иванове – уверенность в его правоте и сила, порожденная  Его Духом, реализованная в  деле и  теле.

Не кровь гонит энергию, а энергия устремляет за собой эритроциты  реализованных сердцем вихрей. Не энергия рождает эмоциональную ауру, а беспокойные мысли формируют краски эмоций и увлекают за собой энергию. Не мысли определяют Дух человека,   Дух преобразует мысли в своём  направлении. Не Дух порождает стихию, а она - мощная коллективная и абсолютная  сила, носит его над водами. И сила эта в разуме человека!  Вечный круговорот,  который можно осознать и прочувствовать в постоянном опускании Духа в  материю и в материализации разумного существования.  Искажение такой объемной вечной спирали развития, не имеющей ни конца ни начала, может  только породить множество вариаций её существования, не всегда вписывающихся в гармонию Природы. Уйти из этого или выхватить  часть  целого и неделимого - это все равно, что измерить бесконечность или очередной раз умереть.

А всякая вариация опять же временное явление - беспокойство  мысли  и  не более. А достигнет покоя человек - встанет рядом с Богом и с Богом в  сердце. И уж как его назовут - не суть важно для него, ибо это важно лишь тому, кто судит, потому что ему не хватает в жизни удовлетворения. Он  лишь  ответит на вопросы иной мятущейся души, прокладывающей путь к Богу.

И это не созерцательность, а активная работа в Природе, ибо не инородное тело человек в ней, а именно в Природе надо быть Победителем плохих ее качеств. Познавая ее истины, понимаешь, что значит помочь человеку не  руками и диагнозом, а душой и разумом. Понимаешь, что практика без осознания идеи, а тем более без веры - это длинный путь, на котором  масса трудностей и тут не до красоты и очарования. Видишь, что амёбы-вариации единого целого с их мирской потребительской суетой, жить, как раньше, уже не могут - наступили времена гениев-реалистов, идет время Иванова.

Юрий Иванов

Декабрь 1996 года